Куда поведет нас «Старший сын»

04 апреля 2016

Пресса

Новый худрук Драмы начал с постановки Вампилова.

Задолго до премьеры, для привлечения внимания к спектаклю, заинтересованными лицами было произнесено и написано очень-очень много слов — в СМИ и соцсетях. Чего только стоит одна афиша на фасаде драмтеатра, мутно опутывающая словами как паутиной. И последние слова в ней такие: «Первая. Весенняя. Премьера», буквально. Это уж перебор. После столь пафосного вступления смотреть «Старшего сына» не больно-то и хотелось. 

Нет бы сказать просто и честно: первый спектакль нового худрука Драмы Константина Солдатова. Ведь каждому понятно, что это знаменует начало какой-то совсем новой истории (не будем говорить эпохи; эпоха в драмтеатре, как все мы уже знаем, это Евгений Степанцев). Ни при его жизни, ни после, никому еще не удавалось мирным путем и по решению свыше занять место художественного руководителя. А тут — сами позвали на царство, вслед за низвергнутым Ардашевым.

И правильно сделали: в театре на Спасской, который после Батуриной принципиально решил обходиться отдельными «приглашенными», уже с тревогой посматривают на происходящее в Драме — как бы не оказаться в арьергарде, не потерять думающую и взыскательную публику. А спектакль, что ж, он текстуально не изменился, все тот же «Старший сын» Александра Вампилова, та же фабула событий. Вся «авангардность» сосредоточилась в сценографии и костюмах (молодой художник Елена Жукова, Спб, — тот же, что и на «Божьем дереве»).

Их нарочитая беспредметность, провокационность и загадочность как-то помогала держать внимание публики в этом чисто разговорном спектакле, лишенном экшена и крутых поворотов. Однако данная сцена, определенно, еще никогда не несла на себе столь странных декораций. Я так и не поняла, что за черные полосы с опасными для пробега актеров ребрами были устроены на полу, которые уводили действие не столько вдоль сцены, сколько далеко вглубь. Уже новшество. Что-то вроде мотива железной дороги с нижним светом красных фонарей, разрезающих темноту. Жестко-брутально, без сантиментов.

Ж/д пути как линии жизни

Герои пьесы для перемещения по сцене иногда пользуются подвижной платформой, которая ездит по этим «рельсам», прием чисто технический. А чаще судорожно перебегают через пути с реальным риском для жизни: ладно молодые парни, но дамы на шпильках, плюс заслуженный Александр Кириков (папа Сарафанов, который «Леонов»). Я очень переживала за них. На виражах судьбы героев эти черные полосы ломались зигзагами, вставали дыбом, действуя исключительно на подсознание и на нервы.

Отчетливо читался только образ семейного гнезда, который придумала и «свила» художница вокруг скамейки. В сочетании с подсветкой это очень красиво. Ну и костюмы, тоже авторский креатив художника: вроде бы современные, однако верхнее платье — с острыми фрачными хвостами. То ли намек на вневременность, то ли на комизм ситуации (ведь перед нами комедия, несмотря на нравственные коллизии). Актеры отработали тему ровно, каждый четко играл свою скрипку в ансамбле, никто не выбивался и не тянул на себя.

Даже милейший Сарафанов (самое доброе и симпатичное лицо нашей Драмы — Александр Кириков) был здесь только один из всех, но не заметней всех. Змея-искусителя, он же «обаятельный нахал» Сильва, в отличие от его экранного смазливого первообраза, Боярского, играл мужчина корпулентный — Владимир Шишлянников. Неожиданно хорош нелепо-пародийный жених Нины (Марианна Узун), летчик, который явился как гадкий чертик из табакерки (Иван Шевелев)— некстати и невовремя, однако тоже в итоге оказался полезен для общего прояснения ситуации. Ну а «старшего сына» очень достойно и сдержанно представлял Сергей Пахомов. Да, не забыть еще младшего сына Сарафанова, истерично влюбленного Васю в коротких штанишках, который бегал и страдал тут больше всех будучи влюблен в коварную красавицу секретаршу (Павел Каныгин — Елена Некрасова).

Общее впечатление: новый худрук Драмы, не акцентируя собственно режиссерских ходов, строит спектакль уверенной рукой профессионала, уважительно давая реализоваться интересному художнику и композитору из местных (Евгений Шишкин). В итоге зрителю предлагается культурный продукт, рассчитанный на людей взрослых и ответственно купивших билет, только не на впавших в добровольное младенческое слабоумие. Но тут встают два важных вопроса.

Как отреагируют на новый курс театральные примы, которые никогда не отличались лояльностью, а главное — массовый зритель. Ему ведь без разницы, что смотреть в этом доме с колоннами, московскую антрепризу ниже пояса или театр «свой Кировский». Главное, чтоб посмешней, попроще да позабористей, как он привык. Вот, рядом со мною сидели тети с кислыми лицами, которым с самого начала все резко не понравилось, «просто так», и они даже не присоединились к общим аплодисментам. Старший сын не своего отца: Сергей Пахомов, Александр Кириков.

Смотрите также